Зверь (Шизофрения)

Террорист

Зверь (Шизофрения)

Тот обжигающий мертвый застывший мир, который сделал из меня старика, вечен. Строятся и ветшают здания, уходит солнце, уступая место ветрам, дующим из пустыни. Луна - огромный, древний символ тоски одинокого волка, глядит из глубины бокала с водой, жажда - мой вечный спутник. Я пью и не могу напиться, иногда некая сила берет за шиворот спящее животное и теребит, беззвучно кричит: просыпайся! Вспомни, кто ты и в чем смысл твоих шагов по этой земле? Огромная тень отделяется от кровати в полумраке, она мыкается в четырех стенах пустой квартиры, глотает влагу, смотрит на луну и прислушивается к ветру, гуляющему по дому. Тень разговаривает сама с собой, тень знает, что она неизлечимо больна.

Тень знает, что она принадлежит мне. Недуг, который рвался наружу долгие месяцы, знает о магической силе Луны. В ночи огромного желтого диска, неподвижно прикорнувшего над кромкой земли, он просыпается, когтями прорывает себе нору наружу и кривит губы больного звериным оскалом, рвет глухие сумерки криком, Селена тянет на поверхность все темное, неосознанное, глубинное. Иногда захлопывается входная дверь, и тень хищно несется по ночным улицам навстречу судьбе. В одну из таких прогулок мое тело, отравленное стимулятором под названием экстази, встретило араба. В глухую ночь он вышел из-за угла дома и направился ко мне, а я - с яростной, пугающей улыбкой - к нему. Вихрь обрывочных мыслей пронесся в голове, мозг прокрутил перед глазами возможный исход встречи: мое остывающее тело в крови, или же ничья, или... в тот момент меня обуяло бесстрашие, ошеломляющее чувство звериного возбуждения, уверенности в своих силах и в неизбежности встречи. А еще я любил своего противника. Когда мастера карате вбивают в головы учеников истину о любви к врагу, это на долгое время оседает в их мозгах как пустые слова. А это была любовь - к такому же как и я скитальцу в ночи, чья тропа пересеклась с моей. Странно. Араба вдруг что-то остановило метрах в трех от меня, резко, как будто он напоролся на невидимую стену, а меня химическая эйфория несла на него, и он даже попятился. Потом на плохом иврите он спросил, нет ли у меня сигареты. Я вытащил пачку, ощущая каждое движение воздуха с его стороны, отведя на секунду взгляд, ждал атаки и чувствовал... остро чувствовал секунды... но с моим визави произошло что-то странное, он посмотрел на меня и попятился, поблагодарил - и быстро пошел прочь, скрываясь за деревьями. Я остался стоять с сигаретой в руке и, поскольку не нашел ей лучшего применения, закурил и понесся дальше.

Это была встреча двух зверей.

Этому второму во мне исполнился год. Все началось с лета прошлого года, когда я начал жить один. Год, поломавший останки человеческого стремления к стае. Год, рассказавший о том, как холодно может быть под тропическим зимним дождем, как можно не мыться днями, не разговаривать ни с кем, как отключается рассудок, а на глаза наплывает красная пелена ярости, вслед за ней - тупое безразличие, потом над телом властвуют инстинкты. Как невероятно жестокими могут быть люди. Как ломают сознание гордого, - это легко. Я был машиной для проверки машин. Силой, удерживающей меня от гибели был инстинкт - ибо впереди мне виделся тот же самый пейзаж: холод, боль, унылое серое небо, какие-то мужики в синих тулупах и часы... дни... месяцы... пустая грязная квартира, недолгий глубокий омут сна. Меня беспрестанно мочалила рвота, - казалось, само тело отказывалось двигаться дальше, многие посторонние подозрительно вглядывались в зрачки изможденного существа, а существо отказывалось верить в реальность всего происходящего. Это был ад, это было похоже на долгий мучительный рассказ о концентрационном лагере. В те дни мне пришлось подружится со своей смертью. Она бродила рядом, проносилась мимо зверя огромными вагонами автобусов, меня хватали за капюшон куртки и оттаскивали от проезжей части, - но я не видел металлических монстров. Перед глазами маячило серое небо в мертвых прожилках дождя. Когда человек встречается со смертью, он становится стариком.

Сорвавшись, сумасшедший уехал в Лод, где на последние деньги купил таблеток, - и в холодную, ветреную, усеянную огнями древнего города, ночь, он проглотил все шесть за раз и умер. Тот, кто очнулся в своей холодной норе спустя несколько часов - это зверь, не находивший в себе силы даже пошевелиться. Прощай, род человеческий. Даже спустя полгода я только делаю вид, что ты близок мне, я притворяюсь, что один из вас - но тот, кого давлю в себе, все чаще выползает по ночам на смятые простыни и оскалом отвечает лунному сиянию. Я из последних сил давлю его в себе, закрываю маской благовоспитанности, поэтому так трудно порой бывает говорить, поэтому каждый шаг и жест кажется шарнирным, искусственным - это огромной силы самоконтроль, попытка сдержать. Спи, хищник.

Как радостно спать на траве, видеть рассвет и провожать взглядом закаты, босиком брести по телу земли и ощущать себя частью мира, врастать ногами в почву и тянутся к вечному синему небу, которое так непохоже на небо России. Ответь мне, если ты человек. Где твоя цель? Куда ты бредешь, меняя университеты, города, взбираясь, из последних сил, от глупого себялюбия карабкающийся вверх по социальной лестнице, за деньгами и удобствами. Ты придешь к этому, а что постигнет тебя потом? Когда в спину повеет холод старения, ты оглянешься, и ужасом втечет в твое стынущее тело образ Смерти. Именно в этот момент ты спросишь: что я забыл?? Что ты забыл сделать, такое важное, такое неповторимое? О чем ты забыл, став взрослым, зацикленным на деньгах и вещах? Променяв древние манускрипты и мудрые книги на беллетристику и мемуары хер знает кому нужных знаменитостей. Променяв шум водопада на мощную стереосистему, песню возле горячего алого костра - на пьянку с шашлыками на природе?

Я не знаю, куда придешь ты. Я же вижу себя через несколько лет вдалеке, там, где понятия цивилизации, города, индустриального ритма станут далекими и зыбкими. Вокруг меня - леса и степи. Нас будет много, таких непохожих друг на друга отщепенцев, ИНЫХ, сумасшедших, но свободных существ. Я зверь, толкающий землю сильными лапами, играющий в древнюю игру - жизнь, я дерево, проникающее в почву корнями и тянущееся к вечному, зовущему, недостижимому и бескрайнему небу.

Просыпайся.

27/06/02

вернуться на главную проекта Tafaddal